оз дрю ноа киллиан
«всё закончила, осталось только к озу, а потом домой. люблю х»

октябрь уже не радует жарким и ярким солнцем. напротив, всё вокруг будто бы заявляет о неизбежном приближении зимы, и аврора зябко кутается в широкий шарф — такая погода ей совсем не по душе. она расцветает вместе с первыми почками на ветках деревьев, а затем и помирает с ними каждый год: от серости вокруг, от тяжёлого, низкого неба над головой, от цен на отопление, от хмурых взглядов прохожих на привычных улицах. читать дальше . . .

North &/vs South

Объявление

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » North &/vs South » Партнёрство » Homecross


Homecross

Сообщений 1 страница 10 из 10

1

https://forumupload.ru/uploads/001a/bf/46/2/35541.jpg
кроссовер | nc-21 | эпизоды

0

2

Теодор Нотт [indent]  в поисках [indent]  Флоры Кэрроу.

Flora CarrowФлора Кэрроу[The Wizarding World || Волшебный мир]

https://i.imgur.com/KqUMmTr.gif
kacey rohl

о персонаже

флоре больно. флора - отражение гестии, все в этом уверены. флоре больно, потому что гестия толкает ее на плохое. злой близнец - это не миф, гестия толкает флору на плохое. флора в заложниках, ведь в ее положении не скажешь и слова против. если отказать - потеряешь своего самого лучшего друга. флора знает сказки - дети умирают, когда у них крадут тень. флоре так больно, что она зеркалит, отражает - идеальное продолжение, полная внешняя копия, флора одновременно с сестрой поворачивает голову. флоре больно - она скрывает боль за имитацией. в их семье они с гестией не первые близнецы. флоре так больно, что заживо нарывает и гниет. у флоры дурная привычка намеренно резать пальцы бумажными листами, чтобы отличаться хотя бы порезами, но их все равно все путают, а флора скрывает руки в рукавах мантии и накрепко сжимает ладони в кулаки.

тебе больно, потому что ты меняешься внутри.

как-то так ей однажды говорит теодор нотт, когда она растерянно ищет сестру взглядом. флора так удивлена услышать что-то от него, что шарахается, но он уже даже не смотрит, поэтому ей кажется, что показалось. но мысль остается. флора думает, что теодор нотт ошибается. она неизменна, она же как гестия. гестия толкает ее на плохое - они синхронно смеются над грязнокровками, они вместе сидят у слагхорна и буравят его одинаково флегматичными взглядами. гестия крепко держит ее за руки - у флоры не будет других друзей, если их первой не заведет гестия. всем кажется, что все сестры кэрроу делают синхронно, но флора всегда ждет, когда начнет гестия. флора зависима, флора переломана, флоре больно - она внутри меняется, это уже очевидно и ей самой. она не хотела смеяться над гриффиндорцами - теперь это выходит больнее и острее, чем у гестии. она упивается царапинами и скребет по корочке - сжимает накрепко ладони сестры в ответ, скребет загрубевшей от вечных ранок кожей и жадничает даже тогда, когда они дышат одним воздухом. флора хочет сожрать гестию и сделать своей полноправной частью. первой круцио на детях использует флора, тогда как гестия колеблется. флора начинает вести.

если злой близнец - это фантастика, то флора - фантастическая тварь.

дополнительно

я не люблю спидпостинг, но раз-два в неделю ответить могу. посты от 5к. люблю лапслок, но если он режет вам глаза, я могу позажимать шифт.
у нас тут пост-канон, мне интересно, как поменявшаяся флора будет бороться с миром.
да, у них с сестрой абьюзивные отношения, но насколько они близкие - я понятия не имею. инцест - дело семейное. но было бы любопытно. сама по себе модель - наглядное пособие по тому, как в случаях психологического насилия жертва иногда становится насильником. и это занятно.

пример поста

маахес не любит никого - только себя. в матери он любит все то, что от нее взял - все. маахес - он ведь как сехмет. волоокий, хищный, острый, маахес выпьет из хеттов всю кровь, маахес припадет к ранам фараона, зализывая их, чтобы украсть на время у осириса, чтобы дать ему покрыться славой, что бестолковой позолотой, чтобы насытить голод до войны и жертв - защита от маахеса не дается просто так, маахес скалит львиную пасть и трясет белой гривой. маахес не приносит побед - маахес приносит то, за чем приходит. маахес - господин резни. для маахеса весь мир - одна большая скотобойня. маахес никого не любит - только себя. боги для него не лучше скота. маахес просто готовит свой мясницкий нож и скалит пасть.

ра ненавидит своего сына, потому что не любит никого - даже сехмет. вся эта божественная кодла - сборище моральных уродов, готовых подставлять всех внутри семьи, люди полностью соответствуют своим кумирам. война кажется чем-то неплохим. маахес не против остаться в одиночестве. потому что окружение семьи его раздражает - исключение, наверное, составит анубис, но только потому что анубис смешно шутит и принимает всех тех, кто стал жертвой сына могучей сехмет. боги лживы и лицемерны - даже маат (особенно маат). каждый раз, когда маахес должен сожрать виновного, он, "тот, кто правдив", задевает клыками нежную кожу той, что определяет правду. боги - дешевые уродцы с дорогими запросами. своих намерений и своей цены не скрывает только маахес. маахес не играет в спасителя и покровителя, маахес не годится в правители человечества и в планы осириса и его ближайшего окружения никак не вписывается - маахес не кусает руку, которую ему протягивает царь подземного мира, потому что рукой осириса брезгует. маахес не нуждается в подачках и бестолковых планах - он посылает осириса туда, где ему следовало оставаться. или в могилу к матери - или на тот свет. не только ра ненавидит маахеса. еще бы это хоть как-то его заботило.

маахесу нужны кровавые жертвы - он измазывает губы и судорожно поводит носом. маахесу нужна война. маахес весь - слепок с сехмет. его называют алым лордом не просто так. маахеса просят о помощи, просят усмирить жестокие ветра - маахес просто уходит следом за пустынными бурями, кода чует на их пути кровь. ра ненавидит своего сына, потому что он одобряет каннибализм - и однажды сожрет и его. потому что сердца недостойных он жрет не хуже амт. люди приписывают ему слишком много хороших черт. маахес, как всякий бог, та еще сука. люди - долбоебы, нахуй потакать им, они достойны, чтоб еблом в песочке покатать их.

маахес никого не любит, но он предпочитает получать за мать все то, что ей готовит тот змеиный клубок, что они зовут "семьей". именно потому все и носят королевских кобр на лбах. маахес никого не любит, но его не зря считают защитником. маахеса пытаются заставить склонить голову и подчиниться. нихрена не выйдет. маахес вскормлен войной - и содержит в себе ее прямую концентрацию. его солнце залито ихором, истекает от ран - маахес приходит с кровавыми рассветами и уходит в в алые закаты. сехмет делала надрезы на груди, чтобы вместе с молоком ее дитя впитывало кровь. маахес - дурная замена сету в деле помощи отцу в защите от апопа. сама необходимость заставляет насмешливо скалиться - у маахеса топорщатся кошачьи усы. всемогущий ра до такой степени бесполезный кусок дерьма, что ему нужна охрана для прогулок на лодочке. отцу просто везет, что апоп - хороший соперник, касание до которого развлекает маахеса. после каждого кровавого заката маахес с двумя мечами идет к змею, потому что маахес - сын войны. весь мир для него - от заката до рассвета. полон крови умирающего светила и загнивающих изнутри богов. просто у осириса заметнее, чем у остальных, идет процесс.

маахес никого не любит, но именно он ищет мать. он срывает с плеча нежную ладонь маат - и хрипло обещает оторвать ей руки, если она еще хоть раз вякнет про справедливость. маат нихрена не знает ни о справедливости, ни о справедливом суде. маат - круглая дура. детства чистые глазёнки обожжены, закалены, теперь они ножи - маахеса не ослепить ни помпой, ни пафосом, который хлещет из всех щелей, ни угрозами и увещеваниями. сборище ублюдков поплатится, если его мать тронули. маахес никого не любит, но тронуть сехмет - это как тронуть маахеса. идиотская затея.

осириса задалбывает наглость маахеса. но мумифицированному говнюку не хватает всего одной вещи, чтобы догнать господина бойни, молодого льва, крови от крови его матери. ему не хватает скорости. а, еще не хватает мозгов, их же вытаскивают, верно, анубис? ну, тогда ему не хватает двух вещей. сердце и душа осириса сгнили так давно, что уже нет доказательства того, что они хоть когда-то существовали. маахес вслух обещает объявить осирису войну, если с матерью случилось что-то плохое. если он ей хоть как-то навредил. у маахеса лишь одна причина возвращаться из нубии в египет. может, одна с половиной. большая часть - это мать. маахес читает следы и идет на кровь по ее запаху. его не сбивает вино. маахес слишком любит кровь. трупный яд - его разновидность чудных корней валерианы. маахес выедает сердца у мертвецов и поводит носом. маахес - белый призрак пустыни. на солнце его грива кажется такой светящейся и белой, что он похож на бегущую звезду. как всякая падшая звезда маахес - дурной знак для звездочетов и надежда на исполнение желаний для наивных юнцов. звездочеты правы. увидеть маахеса - это точно к несчастью.

следы маахеса - горячие вихри и шумящий на кончике хвоста сезон дождей, который прячет его следы и омывает обглоданные тела. маахес чувствует, что мать рядом, но пока не хамит - не врывается на чужую территорию и не чинит самоуправство. маахес пришел за матерью, а не за войной с единственным нормальным мудаком в их семье говнарей, уебков и неадекватных даунов. иначе весь египет выгорит, как в легких маахеса выгорает самшит.

0

3

Гермиона Грейнджер [indent]  в поисках [indent]  Рона Уизли.

Ron WeasleyРон Уизли[The Wizarding World || Волшебный мир]

https://media.giphy.com/media/EiH8LT7DLcMhO/giphy.gif
Rupert Grint

о персонаже

Я не люблю описывать биографию персонажей. Вся информация есть в вики, да, и если вы берете перса, я думаю, вы прекрасно знаете, что и как.
Рон - один из Золотого Трио, без которого оно было бы точно не полным. Мы помним, как тяжело пришлось Гарри и Гермионе в 7 книге, когда он ушел.

— Он, наверное, знал, что я вас брошу.
— Нет, — поправил Гарри, — он знал, что ты обязательно вернешься.

Без Рона не было бы той истории, которую мы знаем и любим. Рон очень классный и яркий персонаж, который умудряется с 1 по 7 книгу пройти огромный путь и развитие с одного из Уизли до того, кто способен противостоять крестражу и уничтожить его. Он очень классный и неоднозначный, но при этом добрый, родной и очень домашний.

— Ты поразительна!
— И вечно этот удивленный тон.

Я верю в отношения Роны и Гермионы, в то, что они оказались вместе. На мой взгляд после войны - Рон, это именно тот человек, который был ей нужен: его уверенность, доброта, понимание. В моем хэнканоне именно Рон занимается больше воспитанием детей и проводит с ними больше времени, чем Гермиона. Они хорошо дополняют друг друга, создавая очень гармоничную семейную пару.

дополнительно

Вот мне только очень скучно играть без стекла и драмы, поэтому предлагаю вам ее. Я планирую отыграть (дойдем или нет, вообще неизвестно, но предупредить все же стоит) в будущем, когда они уже все очень-очень взрослые, им под сорокет, отношения с Малфоем. Все-таки в реальности школьная любовь обычно так долго не длится и страсть иногда затухает. Я не буду против, если параллельно с Гермионой, у Рона будет также любовная линия с кем-нибудь. Лаванда очень ничего, если так подумать)) В общем, в их среднем возрасте, я предлагаю отыграть драму, метания, обвинения, внутренние скандалы и прочее. Рон, давай решим, что для нас важнее, наша семья и наши дети или личное счастье каждого?

пример поста

Что заставляет Гермиону возиться с ним, пытаясь проявить заботу и понимание к нему, в ситуации, где они оказались вдвоем, в густом лесу, из которого все еще нельзя трансгрессировать или послать весточку кому-то из ордена Феникса? Внутренний компас, отвечающий за то, что так - правильно. Все имеют право на второй шанс, даже Малфой.

В какой-то момент рука дергается и в голове мелькает мысль о том, чтобы помочь ему расстегнуть пуговицы на рубашке, но подобное даже в нынешней ситуации крайне смущает ее, поэтому Грейнджер предпочитает дождаться момента, когда Драко закончит свои раздевания самостоятельно, внутренне мотивируя (и успокаивая свою совесть) тем, что едва ли Малфой будет рад такого рода помощи. Ведь подобное покажет, что сейчас он даже не может справиться с такой элементарной вещью самостоятельно, без помощи грязнокровки. Это оскорбление теперь вырезано у нее не только в душе, но и на коже. Какая ирония, что сделали подобное с ней - родственники. Яблоко от яблони недалеко падает? Или как говорится у чистокровных волшебников, дурная кровь способна испортить всю ветвь, ведь не зря непокорных отпрысков выжигают с фамильных деревьев, если что-то идет не так. Интересно, родители Малфоя поставили на нем паленную темную точку или надеются, что их благоразумный сынок вернется в ледяные объятья Темного лорда?

И только сейчас Гермиона осознает, что совершенно не знает, что именно случилось с семьей Малфоя, где они и самое главное - на чьей стороне? Тоже на стороне Ордена Феникса или также, как и ее - отрезаны от этой войны магическими чарами? А если его шантажируют и весь "добрый" Малфой на самом деле прикрытие для того, чтобы Темный Лорд знал об их планах? Гермиона явно не видит рану перед собой и слова Малфоя заставляют ее вернуться в реальность и сосредоточиться на насущных проблемах. О глобальном выборе добра или зла она задумается позже, когда они выберутся из этого проклятого леса.

На следующую фразу Малфоя она словно подбирается, отгораживаясь невидимой стеной, словно отстраняется даже физически, чувствуя себя крайне неуверенно, как в школе. Как раньше. Словно и не было этой войны. Она корчит ему кривую мину и достает палочку.

- Может наследник благородного рода тогда излечит себя сам? - выплевывает она презрительно, словно подобное обращение звучит оскорблением не хуже, чем "грязнокровка". - Ах да, я забыла, наличие мозгов не зависит от чистоты крови, - Гермиона вытаскивает палочку, направляя ее на Малфоя,точнее ему в бок. Есть заклинание, позволяющее залечить даже такие раны и Гренджер специально его учила, когда они собирались на поиски крестражей. Вот только она им не пользовалась, предпочитая более надежный способ - зелья. Сейчас выбирать не приходилось.

Вуленла... вилнера.... - она искренне старается вспомнить, но боится ошибиться. А если она неправильно его произнесет и станет только хуже? С другой стороны обычно заклинания просто не срабатывают, если ты делаешь это неправильно. Гермиона чертит палочкой очень сложный узор, отрабатывая движение несколько раз. Даже если получится хотя бы немного облегчить страдания Малфоя, и остановить кровотечение, Гермиона готова палочку поставить на кон, что вместе со сносным самочувствием вернется и весь яд, который Драко так долго собирал, если в состоянии на грани смерти он способен таким образом "общаться", то что говорить о том, что будет, если ему полегчает?

А может ничего не делать? - трусливо думает Гермиона, но через секунду берет себя в руки:
- Вулнера санентур, - произносит она уверенным голосом, выполняя сложный пас волшебной палочкой, напоминающий крестообразную строчку швов, соединяющий месиво кусков в том месте, где сияет рана Малфоя. Вот только... в учебнике явно не говорится, что за подобное заклинание следует хоть как-то расплачиваться.

В какой-то момент Гермиона начинает ощущать металлический привкус во рту и легкое головокружение, но упорно продолжает манипуляции палочкой, заставляя "куски" кожи сползаться и сращиваться, убирая внутреннее кровотечение, если оно было. Гренджер, сосредоточенная на произносимом заклинании, находящаяся словно в неком подобие транса, едва ли замечает, что из носа начинает капать уже ее собственная кровь.

0

4

Ликвидатор проклятий ищет свою слизеринку

Merula SnydeМерула Снайд[The Wizarding World || Волшебный Мир]

https://cdn130.picsart.com/264570705024202.jpg?type=webp&to=min&r=640
на ваш выбор.

О персонаже

Чистокровная слизеринка, дочь Пожирателей Смерти, ввиду их заключения в Азкабан воспитываемая тетей. Полна самомнения, уверена в собственном превосходстве - и частенько подтверждает слова действиями, самоназванная "Самая Могущественная Ведьма Хогвартса", в жизни которой поначалу лишь одна цель, показать свою исключительность.
Проклятые Хранилища были тем самым способом стать великой как в глазах других, так и в своих собственных.
Но на горизонте показался Джордан.
Она пыталась его сломать, пыталась его подставить, пыталась его превзойти - но раз за разом ее сокурсник выходил из очередной переделки сухим, да еще и с победой. У него были друзья, талант, волевой характер - а Мерула была одна, и она попросту не могла понять, каково это, быть мягче не только к другим, но и к себе самой.
Пока этот Джордан не показал ей. И они уже вместе нашли финальное Хранилище, преодолев боль и испытания на пути к нему.
источник на русском
источник на англицком

Дополнительно

Хочется отыграть нормальные-непростые отношения с Самой Могущественной Ведьмой Хогвартса, маленьким комочком злобы, которая оттаивает от этого упертого Джо, который Мерлин знает как попал в Слизерин, который не уступает ей ни в чем, но всегда проявляет доброту на любые ее попытки ранить его; реабилитацию после предательства Рейкпик, смерть Рована и можно даже пост- Хогвартс.
Пишу я посты от 3k, без птицы-тройки.
никто не заставляет играть вас в игру (хотя я гонял взломанную версию), ютуб в помощь

Пример поста

Вода стекала вниз в раковину, омывая его когти на правой руке, пока он левой вытирался полотенцем. Да, он брился когтями — потому что природа не зря его одарила ими, потому что на поддержку могавка ушло бы куча станков, потому что этих самых станков у Дакена с собой не было, и ему приходилось пользоваться подручными средствами буквально.
— Хех.
Из года в год он поддерживал один образ, образ обольстительного бунтаря из Страны Восходящего Солнца — как когда-то давно его подстриг его отец [приемный, но давший куда больше настоящего] , Акихира. "Ты вырастешь и будешь самураем, сын. А пока просто походи на него", говорил он. Но Дакен не понимал этой упертой приверженности устаревшему кодексу чести, не понимал упертости в его соблюдении, даже в смерти, не понимал, как можно посвятить всю свою жизнь всецело другому человеку...
Но продолжал делать себе могавк, и сбривать любые проявления растительности. Ведь он же не животное какое, иметь волосы на лице.
— Хм.
Но сегодня был не такой день, как все. Легкая поросль присутствовала на лице, также как и около ушей намечались полоски бакенбардов. Лысые на протяжении десяток лет участки также зарастали — и у Дакена не поднималась рука все это сбрить отработанными движениями, как он делал до этого миллионы раз. Миллионы раз предотвращал то, чтобы на него из зеркала глядела копия его отца, того, который биологический. Миллионы раз отстаивал свою индивидуальность, миллионы раз соблюдал свой стиль. Миллионы раз... но на миллион и один можно чуточку изменить своим принципам. Пойти на уступки. Попробовать что-то новое. Переломить себя.
Как переломил себя, когда пришел в место, в которое клялся никогда не придти.
Потому что это был его дом. Его семья. Его друзья. Частью которой Акихиро никогда себя не считал.
Потому что Дакен не любил частные школы и назойливых детей, проживающих в них.
— Моя татуировка обозначает многоножку. Что значит многоножка для японца? Загугли. И расскажи остальным, чтобы не доставали меня.
Он пришел в Школу Ксавье как побитая собака — и, к его разочарованию, его приняли. Не с распростертыми обьятьями, но и без пересудов. Потому что он был мутантом, а мутантам были рады здесь. Их не боялись, они были своими, и от этого избытка "кислорода" Дакен задыхался, пьянел, терялся. Конечно, его раздражало, что его больше воспринимали каа "о, это же сын Росомахи", но было непривычно, что к его когтям относились спокойно, без испугов, и даже порой  просили порезать колбасу. А он сам чувствовал себя спокойнее посреди этих " фриков" чем среди обычных людей, и не знал, как бы получше им помочь.
Разве что убить большую их часть и убежать прочь, гадко хихикая от того, что опять насолил "любимому" папочке.
Но с этими мыслями Дакен активно боролся. Пытался впервые в жизни перевести свои деструктивные способности, свои амбиции на благо не только себе, но и кого-то другого. Кого-то других. Тех, кого боятся и ненавидят, тех, кого гонят лишь потому, что они родились такими. Тех, кого люди планеты Земля не заслуживают.
— Скажи мне,  Скотт, ты не устал верить в эту мечту Ксавье?
На кухне был только Саммерс, поэтому Дакен решил приебаться к нему.
— Мирное сосуществование мутантов и людей. Чего последние никак не хотят. А первым не особенно нужно. Но!... — Росомаха поставил чайник разогреваться, а сам потянулся к чашкам насыпать себе кофе. — Я не завожу очередную байку в стиле Магнето про превосходство мутантов над людьми. Я про то, почему мы вообще должны интегрироваться в человеческое сообщество? Жить по их правилам? Почему не обособиться и не сконцентрироваться на своем народе, а не решать проблемы чужого?
Скотт ответит ему. Или промолчит. Или пошлет нахер. Но Акихиро уже понесло на рассуждения. 

0

5

Иззи ищет своего брата

Alec LightwoodАлек Лайтвуд[Shadowhunters || Сумеречные охотники]

https://i.pinimg.com/originals/55/f2/4c/55f24ced2d5b8213a9ee9903e8f27041.gif
Matthew Daddario or !Kevin Zegers

О персонаже

Александр Гидеон Лайтвуд - старший ребенок в семье Роберта и Мариcы Лайтвуд. Рожденный в сентябре 1989-го года в Идрисе, Алек был изгнан из своего родного города, и ему было запрещено возвращаться, если только не официальному делу сумеречных охотников из-за участия его родителей в Круге. Его родители назначены руководителями института Нью-Йорка, где он и вырос. Два года спустя после его рождения родилась сестра Изабель. Когда Алеку было девять, родился Макс.
Алек начал переживать из-за своей сексуальности в молодом возрасте. Его влекло к другим мужчинам, что не осталось не замеченным его сестрой. Когда ему было одиннадцать лет, Алек влюбился в вампира Рафаэля Сантьяго, когда впервые увидел его в Институте. Вскоре после этого, Джейса Вэйланда, крестника нашего отца, усыновили. Алек довольно быстро привязался к Джейсу, и вскоре они стали очень близкими друзьями. В конечном счете они стали парабатай. Со временем у Алека появились романтические чувства к Джейсу, хотя, из-за взглядов Конклава на гомосексуальность, он не раскрывал ему своих чувств, которыми поделился только со мной.
А потом в нашей жизни появилась рыжая заноза в заднице и все пошло немного не по плану. Но вышло же весело, правда?

Дополнительно

Во-первых, я буду любить тебя любым, но если ты возьмешь Зигерса то просто сойду с ума от радости и буду прыгать жо потолка. Во-вторых, я очень хочу видеть Алека максимально близким к книжному канону, он же совершенно прекрасен в своем вечном свитере и с охрененным желанием быть нужным. Это, наверное, наша семейная черта.
Над сюжетом, честно говоря, пока не думала но всегда открыта к диалогу. Жду, люблю, и запомни - никакого Алери. Правда, побереги мои нервы)

Пример поста

Нельзя сказать, что она не любила Редклиф. О нет. Она ненавидела этот городишко всеми фибрами души. И, вполне возможно, что это было не правильно. Что нельзя переносить свою злость на Алексиуса на весь город, но нет. Она могла себе это позволить. И сохранять при всем доброжелательную улыбку. Пополам с желанием убраться отсюда так далеко, как только это вообще возможно.
— Хорошо, что леди Вивьен не пошла с нами... Мне кажется еще один визит в Редклиф добил бы ее и без того тонкую душевную организацию, — она хмыкнула, преодолевая очередной овраг. Нет, конечно Эвелин прекрасно понимала, что мадам де Фер гораздо сильнее их всех вместе взятых, но не ситуация была слишком... неприятной, чтобы не пошутить. Пусть и крайне неудачно.
Женщина провела пальцами по юбке своего черного наряда, слегка приподняв ее полы, дабы не запачкать в очередной луже. К местному климату она никак не могла привыкнуть. Вечная грязь, это вообще можно было назвать разновидностью климата? Спокойно, Эвелин, у тебя есть проблемы покруче, чем грязь на платье и этот городок. И чем все кто тут живут тоже. Тревельян спустилась по лестнице, ведущей от ворот, по дуге обходя один из домов на пристани.
Из чистого любопытства она сунулась туда пару недель назад. И вылетела как ошпаренная, чуть не сбив Быка вместе с Блэкволом. А это та еще задача, ибо один тяжело вооруженный воин, а второй вообще двухметровый кунари, которому она до плеча доставала разве что в прыжке. Но тут была причина. После которой Первую чародейку чуть не спалила заживо Вестница Андрасте. Черепа усмиренных. Тех, кто пошел за этими магами. Надеялся на их защиту, и тех кого они просто так отдали бешеному магистру на опыты. Даже сейчас, при воспоминании о том месте, у нее шли мурашки по спине, а руки сами тянулись к посоху.
— Сядете где-нибудь подальше в зале, — она улыбается своим спутникам, толкая дверь в таверну. Сказать, что от вербовки она никогда ничего не ожидала, значит ничего не сказать. Ну и, по чести, Эвелин впервые шла вот так вот чисто для того, чтобы кого  то завербовать. Обычно оно получалось само по себе. Поговорили, поняли, что этот человек им нужен — уговорили и пошли дальше по своим делам.
Бык, Дориан и Блэквол куда то испрарились практически сразу. Чего она конечно, от них не очень то и ожидала. Это вообще сложно ожидать от троих мужчин, но смешаться с местными получилось.
Народу здесь было как грязи. И интересно, как по мнению Лелианны она должна здесь найти героиню Ферелдена? Может быть не стоило так отсылать Блэкволла? Может он знает ее в лицо? Подавив желание оглянуться по сторонам, в поисках друга, женщина направилась к барной стойке. Местное пойло ее интересовало в последнюю очередь, как и сброд, который сидел за столиками. Пьяных людей она вообще  не переваривала. И не то чтобы ее можно было назвать снобом, нет Тревельян могла позволить себе бокал вина в приятной компании и в красивом месте. Например в беседках Вал Руайо  или в собственной спальне в Скайхолде. Да и их таверна была не в пример чище. Или просто она опять придирается, потому что плохие воспоминания? Так. Взять себя в руки и перестать страдать прошлым.
Да сколько же тут гномов?... Она насчитала уже штук десять. Такое ощущение, что мироздание над ней просто издевается. Их всех что ли надо поспрашивать, где же и кто же из вас та самая героиня мора, чтоб ее?

0

6

Криденс ищет Грейвса

Percival GravesПерсиваль Грейвс[The Wizarding World || Волшебный Мир]

https://funkyimg.com/i/341MP.gif
Colin Farrell

О персонаже

Мистер Персиваль Грейвс — опытный и талантливый волшебник, способный быстро принимать сложнейшие решения, достойный сын одного из самых влиятельных магических родов в Северной Америке, отличный командир с поистине военной выправкой, сохраняющий спокойствие и невозмутимость даже в пылу сражения.
При всех этих качествах глава Департамента магического правопорядка однажды позволил Геллерту Гриндевальду использовать своё лицо, чтобы получить максимальный доступ ко всей информации о магических происшествиях и появлениях обскура.
Мистер Грейвс в чём-то похож на своего похитителя, иначе обман раскрылся бы слишком быстро. Верный своим идеалам, категоричный, жёсткий, непреклонный, беспощадный не только к врагам, но и к нарушившим закон подчинённым и гражданским.
Чудом выживший Криденс знает мистера Грейвса в лицо, но не знает его как личность. Криденс ненавидит и боится того, кто украл лицо аврора, но настоящий Грейвс для него чистый лист, которого стоит опасаться, но не следует сразу записывать в разряд негодяев.
Станет ли Персиваль Грейвс восстанавливать своё доброе имя и пытаться исправить зло, свершенное похитителем? Или, быть может, никакого похищения не было, а волшебник по доброй воле согласился сотрудничать с Гриндевальдом и ушел в тень? Станет новая встреча спасением для Криденса или очередной ловушкой? Давайте узнаем.

Дополнительно

Хотелось бы исправить досадную ошибку авторов FBaWtFT, которые решили не тащить персонажа с таким огромным сюжетным потенциалом в сиквел. Живите, мистер Грейвс! Вылезайте из подвалов Гриндевальда и творите свою историю!
Хотелось бы видеть персонажа с серой моралью, грузом многих лет в силовом ведомстве рядом с преступниками и политиками, чувством неисполненного долга и всё такое прочее. Будет прекрасно, если Вы любите эпоху Ревущих двадцатых и готовы расширять лор магического мира того времени импровизациями. Будьте борцом за добро и справедливость или предателем. Вернитесь на службу или попадите под трибунал. Отправьтесь в Европу или останьтесь на родине. Падайте в политику, детектив, ангст - что угодно. Я где-нибудь найдусь в любом случае.
Итак. Я не люблю и не учитываю второй фильм, мой Криденс никогда не поверит Гриндевальду снова, никогда не станет обычным магом, никогда не обуздает обскури и не сделается послушным и ванильным. Остальное будем обсуждать. Пишу не быстро, объём постов разный (от 2к и до бесконечности, обычно стараюсь писать примерно столько же, сколько соигрок), тройка или без тройки, 3 лицо, настоящее и прошедшее время, большие буквы и прочие стандартные правила оформления текста. Могу в альтернативы.
Если будут вопросы, позовите в лс или в гостевой. Я приду.

Пример поста

В ушах застыл монотонный вой гибнущей подземки, та его часть, что не была пожрана бездонными туннелями, кротовьими норами изрывшими твердь под Нью-Йорком, сделавшими основу шаткой, непрочной. Ударить тут, ударить там, выбить опоры и клинья – и огромный город шатнётся влево, завалится вправо, в секунды рухнет, как карточный домик. С ним сгинут все люди. Бессердечные нескончаемые толпы, человеческий муравейник: уличные попрошайки в грубо залатанных штанах и с голодными глазами, слепые счастливые семьи, румяные булочники и серьёзные банкиры, орущие песни забулдыги и ушлые карманники, хмурые полицейские и перемазанные сажей фабричные рабочие. Волшебники и не-маги. Все будут равны перед ликом смерти. Немного честности этому городу не повредит…
- Всё позади, - шептали голоса ласково и убаюкивающе. Каким-то образом им удавалось заглушать стоны выгибающихся балок и рёв выдираемых вместе с рельсами шпал. – Всё закончилось. Мы позаботимся о себе. Мы позаботимся обо всём.
Шептали дети без лиц, давно сгинувшие. Их души были пойманы темнотой, как паучьей паутиной, и не добрались до Рая. Теперь дети жили в тенях, жили под сердцем мальчишки-обскура, жили в шипящем вокруг него сонме чёрного клубящегося песка. Они знали, о чём говорили. Они были всесильны и жаждали уничтожить город, который не принёс счастья Криденсу Бэрбоуну.
Внизу был кто-то. Внизу – трое. Незнакомец, убеждающий успокоиться и присмирить внутреннюю тьму. Обманщик, убеждённый в том, что Криденс настолько глуп, что послушается его сразу после раскрывшейся лжи. Спасительница, чья помощь никогда не приходила ко времени. Никого из троих не хотелось слушать. Их временное перемирие отдавало фальшью. И не зря.
Тьма ощерилась жуткой пастью, почуяв приближение группы волшебников. Трое внизу протестовали, пытались остановить криками и жестами ведомых темнокожей женщиной, но были бессильны. Очевидно, был дан приказ разобраться с угрозой, устранить мальчишку, которому более нет места ни среди обычных людей, ни среди волшебников.
Слепящие вспышки ударились в темноту, разрывая её в клочья. Криденс не чувствовал боли, но кричал от страха, от первобытного ужаса, потому что понял: его не пытались убить, из него выдирали обскури. Он чувствовал, как магическими зарядами выбивают нечто жизненно-важное, нечто, без чего он не сможет существовать, как без скелета – чёрную, безобразную, грязную душу, которая одна и замены ни для кого не предусмотрено. Пусть пропиталась дешёвой типографской краской, впитавшейся через пальцы и отравившей кровь, пусть переплелась с тварью, способной только убивать… пусть. Уж лучше такая, чем вовсе никакой. Лучше держаться за неё, чем окончить век в лечебнице для душевнобольных, день за днём глядя пустым взглядом на пейзаж за окном. Лучше погибнуть вместе, если выбора нет.
«Я не хочу умирать, - билось в голове, вторя колотящемуся в висках пульсу, - Господи, пожалуйста, я не хочу умирать».
Юноша вцепился в грудь обеими руками. Глупо. Как будто ему удалось бы удержать хоть что-то… хоть кого-то…
Мгновение – и всё пропало.
***
Стоило носителю лишиться чувств, как обскури, недолго повисев в углу, никем не замеченное, ускользнуло. Оно поднялось над крышами, позволило ветру сопроводить себя за кварталы от того места, где самозванец с выцветшими волосами и жутким взглядом был взят под арест магами, где в руинах лежала станция метро и не было места, чтобы спрятаться. Нужно было укрытие получше.
Сперва обскури понесло мальчишку к приюту, в котором он прожил большую часть жизни. Туда, куда они возвращались каждой ночью, разорив дом очередной надменной дамочки или размозжив об стену машину нахального толстосума. Увы, от здания мало что осталось. Обрушившийся потолок, груда кирпичей вместо стены, переломанная мебель… люди, склонившиеся над телами женщины и девушки, люди в костюмах, плащах и шляпах, люди с волшебными палочками в руках, как те, в метро. Маги. Живая тьма зашипела, метнулась в обратном направлении, проскользнула в щель под окном одной из квартир в доме напротив. Это была детская спальня. В кровати ворочался и сопел малыш. Обскури подобралось к нему ближе, чтобы почуять возможную угрозу, но ребёнок спал крепко. Ему снился плохой сон: о монстре из-под кровати или о тьме, просочившейся между оконными рамами. Он бы тоже сгодился. Простая добыча. Маленькое тело, которому расти и многое переживать. Руки и спина, на которых столько места для шрамов. Тщедушная душонка, которую легко потеснить на задворки сознания. Безропотность. Славный каждодневный пир. Клочок темноты застыл у носа малыша, готовясь со следующим вдохом проникнуть внутрь нового носителя, но что-то сказало: «Нет», что-то заставило невесомое обскури потяжелеть и ссыпаться на одеяло, а следом – на пол.
Вторая воля.
Его воля.
Нынешний, ещё не ставший прошлым, мальчишка не собирался сдаваться. Всё думал о том, что ему, убийце и монстру, незачем больше жить, что он должен умереть как можно скорее, но… когда доходило до дела, Криденс Бэрбоун хватался за жизнь железной хваткой. Не только за свою. За жизнь незнакомого малыша – тоже. И даже за жизнь самозванца и лжеца, которого следовало бы уничтожить первым. Как ни старалось, обскури не могло переломить волю носителя, даже когда он был настолько слаб. Приходилось с этим мириться ради общего выживания.
Ни к чему было оставаться в спальне дольше, раззадоривая голод. Существо покинуло квартиру через окно на противоположной стене здания, сползло по стене и нырнуло в канализационный люк, чтобы никому не попасться на глаза. На поверхности начинался дождь, но людей на улицах всё ещё слишком много.
Квартал, выходящий на железную дорогу, сажа и копоть, родная стихия. Дома, похожие один на другой поболее тех, что стояли рядом с приютом. Подходящее место, где не будут сразу искать. В таких местах, как считается, принято встречать смерть, а не начинать новую жизнь после побега от неминуемой гибели.
Пометавшись по дому, обскури совсем ослабло, стало ничтожной тенью от прежней разрушительной бури. Нужна была подпитка, но тот, от кого оно кормилось, провалился в забытьё. Это следовало немедля исправить.
Окончательно утомившись, магический паразит вернул носителя в материальный мир, просыпался внутрь под кожу и привычно свился, сжался комком под сердцем. Обскури не собиралось отдыхать. Должно было стоять на страже, копить силы. Волшебники могли вернуться в любой момент, чтобы довершить начатое. И живая тьма не собиралась сдаваться без боя…
***
Очнувшись, Криденс не почувствовал ничего. Не было жалящей боли и ярких вспышек, грохота и лязга металла, грозового запаха от молний, рождённых волшебными палочками. Даже шёпота – не было. Юноша остался один в пустоте, лишённой красок и звуков. Потрогал дощатый пол, но ощущения обманывали – казалось, ладонь легла за лёд, холодный и гладкий.
Он был в каком-то доме. Всё серо – не понять, куда попал, знакомое это место или нет. Не похоже на тюрьму, куда волшебники могли бы отправить обскура. Не приют, ведь дом «Второго Салема» разрушен. Чьё-то жилище? Но как получилось сбежать? Все те маги, настигшие его в подземке, не могли промахнуться, не могли упустить то, чего так боялись.
Попытка встать оказалась бесполезна. Несмотря на полное отсутствие боли и ран, тело было тяжёлым и слушалось с огромным трудом, а руки сыпались чёрным песком вместо того, чтобы дать опору. Перед глазами плыли мутные круги, смазывая и без того единообразную обстановку.
Где хозяева? Есть ли хозяева? Живы ли ещё хозяева или лежат холодеющими трупами в соседней комнате, как Ма, как младшая сестра? Никак не узнать. Ничего не поделать. Только и оставалось, что лежать на то ли деревянном, то ли ледяном полу и ждать, пока к телу подберутся крысы.
Криденс закрыл глаза, надеясь, что по божьей милости снова забудется и больше не проснётся, но сознание не покидало его. Он  хотел думать о хорошем, но и раньше-то не получалось найти хоть что-нибудь, а теперь…
Шмыгнув носом, юноша сказал себе, что никогда не стал бы убийцей по собственной воле. Сказал и тут же усомнился. По земле среди людей ходили дьяволы. Чудовища с доброжелательными лицами, тёплыми руками и словами, которые хочется слушать целую вечность. Чарующие искусители, видящие других людей насквозь и умело пользующиеся этим. Криденс повстречал одного из них. Дьявол заключил его в объятия, погладил по волосам и пообещал всё, о чём приютский сирота прежде и мечтать не мог. Как было отказаться? Вырваться и бежать прочь, никогда больше не приходя на тот злополучный проспект, к той треклятой подворотне? Не хватило бы сил. Бесхарактерный пугливый мальчишка не ровня дьяволу. Только кукла в его руках.
Время шло. Криденс потерял счёт. Он, недостойный, молил Бога о спасении и каялся в своих бесконечных грехах, но в голове то и дело всплывали не те, дурные, греховные мысли. Сморгнув, юноша смотрел не на серую стену, а из-за собственной спины через улицу, где по обыкновению появлялся волшебник. Персиваль Грейвс. Или другой, чьего имени не узнал. Каждый раз это было испытание. Бэрбоун должен был подойти сам, ведь волшебник не сходил с места. Как будто это была сделка, как будто он хотел, чтобы юнец чётко осознал, что всё происходит исключительно по его доброй воле. Словно знал будущее и предвидел, что мальчишка-обскур обвинит его, но потом, позже… поймёт, что собственные руки и помыслы совсем не чисты. И Криденс, словно зачарованный, переходил проспект, прижимая к груди листовки, которые в следующий миг забирали, буквально вырывали из рук, чтобы испепелить, едва двое сворачивали в проулок. В те моменты юноша был до полусмерти напуган и одновременно рад, как малое дитя. «Твоя мать ни о чём не узнает», - мягко, но настойчиво убеждал волшебник и не лгал. В этом – не лгал.
Теперь Криденс хотел получить всё то, что заслужил, якшаясь по тёмным подворотням с малознакомым колдуном и исполняя его сомнительные поручения. Да только Ма больше нет. Её глаза остекленели, а тело остыло. Некому прийти и наказать негодного мальчишку за всё, что он сотворил. Но это бы и не помогло. Больше – нет. Рубцы и ссадины, порезы и рассечения ничто для того, кто по сути своей скопищё перетёртой золы, тело, набитое вместо крови и внутренностей отработанным угольным шлаком. Раздери Криденс ногтями руки – он не почувствовал бы боли, а может и крови не увидел бы – только чёрный песок. Из него, казалось, ушло, вытравилось всё человеческое, кроме неподъемного груза грехов, прибившего к полу.
***
Прошёл час, а может – год. Бэрбоун в очередной раз кое-как разлепил веки и увидел своих палачей. Крысы высунули носы из нор, засверкали глазами поодаль. Собирались подойти. «Вот и всё, - обрадовался парнишка, даже улыбнулся приближающемуся освобождению, - недолго осталось».
На скором избавлении поставило крест обскури. Самую смелую обитательницу дома тьма сцапала первой. Звука не было, но тушку перекрутило спиралью вокруг собственного хребта, переломило поперёк. Воображение сделало остальное – дорисовало звучный хруст, выпучившиеся блестящие глазки, разинутую заалевшую пасть. Желудок свело, но он был пуст, и тошнота прилила ко рту пустой кислой жижей, полилась с губ сквозь сдавленный кашель. Покончив с нарушителем территории, магическая сущность отшвырнула трупик прочь. Криденс знал – крысы больше к нему не приблизятся. Отужинают собственным собратом, если охоту не отобьёт смоляная дрянь, растёкшаяся под шкурой, но дальше не сделают ни шага. Крысы – умные и хитрые звери. Они могут напасть стаей на собаку или кошку, на любого хищника, даже на человека, но не на обскури. Увиденного им хватит, чтобы понять, что оно - иное. Оно непредсказуемо и втройне опасно, потому что убивает не ради пропитания.
«Чем же я стал?..» - ужаснулся юноша, жмурясь, подбирая ноги, чтобы стать меньше, чтобы спрятаться от самого себя. Лежал так, пока по ушам не ударил звонкий девичий крик, крик маленькой сестрицы Модести. Как она оказалась рядом? Почему не убежала от него далеко-далеко ещё ночью? Обскур попытался вскочить или хотя бы повернуться на звук, но вместо этого бессильно распластался по полу, хватая ртом воздух, как рыба вне водоёма. Его била крупная дрожь.
Криденс понял, что на самом деле не слышал ничего.
Больше нельзя было верить. Он сам себя обманывал, выдумывал то, чего нет, и принимал за чистую монету. Жизнь ничему его не научила.
***
Крысы не вернулись. Как быть без них? Снова попытаться подняться? Возможно, получится, пока голова посветлела… и что потом? Идти некуда. Сдаться в полицию – сперва запрут, потом казнят или, что страшнее, станут ставить над ним опыты. Вернуться в «Общество противодействия магии» - замучают до смерти за то, что случилось с Мэри Лу и Частити, соберут на руинах приюта первый ведьминский костёр «Второго Салема» специально для него. Искать спасения у сирот – ещё одна бестолковая затея, им и без опасной волшебной твари тяжело живётся на свете. Выживать одному – хуже смерти.
Выхода не было. Оставалось только ждать гибели от голода. Это, конечно, будет ужасно. Долго. Больно. Мучительно. Заслуженно.
В волшебников Криденс больше не верил. В их мире ничем не лучше, чем в нью-йоркских трущобах. Там тот же бардак, те же кривотолки, то же безразличие, та же повсеместная ложь, но только под другой обёрткой. Даже покончить с обскуром не сумели – убить с первой попытки не вышло, ничего не переменится и со второй. Разворошат то, что наконец-то притихло, снова навлекут беду на город… многие погибнут, а Криденс останется с этим жить. Магия не была дьявольской силой, как проповедовала Мэри Лу, но и избавлением от всех напастей не была тоже. Никакое чудо не исправит содеянное, не вернёт рухнувшую накануне жизнь. О, Бэрбоун был готов отказаться от своих новообретённых знаний о волшебном мире, лишь бы его вернули обратно в приют. Он больше никогда не стал бы жалеть себя и недобро смотреть на Ма после порки, никогда не разрешил бы себе мечтать о лучшем, лишь бы убитые им люди вернулись к жизни. Но обратной дороги не было. Обратную дорогу отрезал Персиваль Грейвс. Или тот, другой.
***
Прошла, кажется, уже не одна ночь. По крайней мере, бывало время, когда темнота захватывала помещение полностью, стирая очертания немногой мебели – старого кресла и покосившегося столика. Криденс понял, что замёрз, когда после «ночи» в светлый час увидел свои посиневшие ногти, сразу за этим почувствовав крупную дрожь. Тело вспомнило, что оно ещё живое. Обскури тоже почувствовало неладное, зашипело над ухом, толкнуло под лопатки, но это не могло помочь согреться. Вечное забытье подбиралось ближе, дышало в затылок не то декабрьским, не то могильным холодом. Парнишка осознавал себя ясно и пытался как-то подняться, добраться до кресла, где было что-то похожее на старенький плед, но в следующий же миг начинал бредить, беззвучно шепча одними губами «не надо», и «пожалуйста», и «больно», и «останьтесь». Царапал ногтями лёд, который когда-то, кажется, и вправду был деревом. Проваливался в глубины памяти, где ещё оставалось тепло.
Было и кое-что похуже воспоминаний, от которых никуда не деться. Проклятый символ, зажатый в кулаке, уже без шнурка, но уцелевший, оставивший на коже если не новый шрам, то как минимум – заметный отпечаток. Нужно было заставить себя отшвырнуть амулет, подаренный самозванцем, но вместо этого рука сжимала металлический знак так крепко, будто это последняя ниточка, которая держит его, готового сорваться и упасть прямиком в пылающий Ад.
- Он обещал прийти, - в полубреду пробормотал Криденс, не слыша собственного голоса, - он обещал… несмотря ни на что… он обещал…
Мерзкие слова. Те, после которых хочется промыть рот с мылом или подставить ладони под ремень. Повторение прошлых ошибок. В углу зашевелились тени – комком серой крысиной шерсти, ребристыми бесовскими спинами. Трясясь не то от озноба, не то от страха, юноша проклинал себя за слабость. После всего он должен был ненавидеть этого человека. После всего он должен был желать волшебнику мучительной смерти, пусть это и совсем не по-христиански, зато в самый раз для грешника, коим Бэрбоун стал. Непозволительно ждать помощи от кого-то подобного. Но…
Он не мог разжать кулак и позволить амулету упасть.
Даже так – нельзя поддаваться. Нельзя. Не бывать новым сделкам с дьяволом. Магическая тюрьма сдержит, точно сдержит его, но и сбеги маг из-под ареста, явись в серый безмолвный дом, раскрой объятия – Бэрбоун откусил бы себе язык, лишь бы не дать ногам пойти за Персивалем Грейвсом следом. Обскури не должно достаться ему.

0

7

Криденс ищет Гриндевальда

Gellert GrindelwaldГеллерт Гриндевальд[The Wizarding World || Волшебный Мир]

https://funkyimg.com/i/341Sn.gif
Johnny Depp

О персонаже

Слишком увлечённый тёмными искусствами даже по меркам Дурмстранга, гениальный волшебник Геллерт Гриндевальд сделался одержим опасными идеями. Он искренне верил в превосходство магов над магглами. Не понимал, отчего приходится соблюдать секретность и прятаться.
В поисках силы для свершения перемен Гриндевальд загубил сестру Альбуса Дамблдора, годами гонялся за Дарами Смерти, пустился в безумные эксперименты, отнял немало жизней. Его не останавливали и не останавливают негуманные методы достижения целей. Своей одержимостью он заразил многих, ставших его фанатичными соратниками, его армией.
В 1926 году Гриндевальду было видение о том, что в Нью-Йорке обитает обскур. Стремясь заполучить мощную тёмную силу, волшебник прибыл на территорию США. Он дерзнул воспользоваться лицом и властью главы местного аврората –  Персиваля Грейвса.
Ни авроры, ни госпожа Президент не смогли раскрыть обман, пока Гриндевальд сам себя не выдал. Он облажался. Так, как не случалось прежде, даже тогда, с Арианой Дамблдор, обскури, которую удалось обнаружить, но не вышло подчинить. Тёмную силу в себе носил Криденс, приютский мальчишка, в котором Гриндевальд не разглядел ровным счётом ничего.
Попытки вновь завоевать доверие Криденса обернулись большой трагедией для Нью-Йорка и разоблачением для вышедшего из себя лже-Грейвса. Гриндевальд был пленён, но вскоре освободился, чтобы продолжить осуществление своих планов.

Дополнительно

Очень прошу не делать из Гриндевальда этакого карикатурного злодея, желающего поработить весь мир просто так. Геллерт не монстр, он идеолог и мечтатель, перешедший черты этики и морали на пути к возвышению магов. Он ведь не только ради себя старается, но и ради соплеменников-волшебников. Гриндевальд хитроумен, амбициозен и опасен. Он носит звание одной из самых неоднозначных персон магического мира, одни за ним идут на смерть, другие от него бегут в страхе. Он не жалеет никого ради своих целей общего блага. Дайте повод бояться, уважать и ненавидеть Геллерта Гриндевальда одновременно, где-то в глубине души задаваясь вопросом, может ли его план действительно вести к лучшему будущему.
Я не люблю и не учитываю второй фильм, мой Криденс никогда не поверит Гриндевальду снова, никогда не станет обычным магом, никогда не обуздает обскури и не сделается послушным и ванильным. Остальное будем обсуждать. Пишу не быстро, объём постов разный (от 2к и до бесконечности, обычно стараюсь писать примерно столько же, сколько соигрок), тройка или без тройки, 3 лицо, настоящее и прошедшее время, большие буквы и прочие стандартные правила оформления текста. Могу в альтернативы.
Если будут вопросы, позовите в лс или в гостевой. Я приду.

Пример поста

В ушах застыл монотонный вой гибнущей подземки, та его часть, что не была пожрана бездонными туннелями, кротовьими норами изрывшими твердь под Нью-Йорком, сделавшими основу шаткой, непрочной. Ударить тут, ударить там, выбить опоры и клинья – и огромный город шатнётся влево, завалится вправо, в секунды рухнет, как карточный домик. С ним сгинут все люди. Бессердечные нескончаемые толпы, человеческий муравейник: уличные попрошайки в грубо залатанных штанах и с голодными глазами, слепые счастливые семьи, румяные булочники и серьёзные банкиры, орущие песни забулдыги и ушлые карманники, хмурые полицейские и перемазанные сажей фабричные рабочие. Волшебники и не-маги. Все будут равны перед ликом смерти. Немного честности этому городу не повредит…
- Всё позади, - шептали голоса ласково и убаюкивающе. Каким-то образом им удавалось заглушать стоны выгибающихся балок и рёв выдираемых вместе с рельсами шпал. – Всё закончилось. Мы позаботимся о себе. Мы позаботимся обо всём.
Шептали дети без лиц, давно сгинувшие. Их души были пойманы темнотой, как паучьей паутиной, и не добрались до Рая. Теперь дети жили в тенях, жили под сердцем мальчишки-обскура, жили в шипящем вокруг него сонме чёрного клубящегося песка. Они знали, о чём говорили. Они были всесильны и жаждали уничтожить город, который не принёс счастья Криденсу Бэрбоуну.
Внизу был кто-то. Внизу – трое. Незнакомец, убеждающий успокоиться и присмирить внутреннюю тьму. Обманщик, убеждённый в том, что Криденс настолько глуп, что послушается его сразу после раскрывшейся лжи. Спасительница, чья помощь никогда не приходила ко времени. Никого из троих не хотелось слушать. Их временное перемирие отдавало фальшью. И не зря.
Тьма ощерилась жуткой пастью, почуяв приближение группы волшебников. Трое внизу протестовали, пытались остановить криками и жестами ведомых темнокожей женщиной, но были бессильны. Очевидно, был дан приказ разобраться с угрозой, устранить мальчишку, которому более нет места ни среди обычных людей, ни среди волшебников.
Слепящие вспышки ударились в темноту, разрывая её в клочья. Криденс не чувствовал боли, но кричал от страха, от первобытного ужаса, потому что понял: его не пытались убить, из него выдирали обскури. Он чувствовал, как магическими зарядами выбивают нечто жизненно-важное, нечто, без чего он не сможет существовать, как без скелета – чёрную, безобразную, грязную душу, которая одна и замены ни для кого не предусмотрено. Пусть пропиталась дешёвой типографской краской, впитавшейся через пальцы и отравившей кровь, пусть переплелась с тварью, способной только убивать… пусть. Уж лучше такая, чем вовсе никакой. Лучше держаться за неё, чем окончить век в лечебнице для душевнобольных, день за днём глядя пустым взглядом на пейзаж за окном. Лучше погибнуть вместе, если выбора нет.
«Я не хочу умирать, - билось в голове, вторя колотящемуся в висках пульсу, - Господи, пожалуйста, я не хочу умирать».
Юноша вцепился в грудь обеими руками. Глупо. Как будто ему удалось бы удержать хоть что-то… хоть кого-то…
Мгновение – и всё пропало.
***
Стоило носителю лишиться чувств, как обскури, недолго повисев в углу, никем не замеченное, ускользнуло. Оно поднялось над крышами, позволило ветру сопроводить себя за кварталы от того места, где самозванец с выцветшими волосами и жутким взглядом был взят под арест магами, где в руинах лежала станция метро и не было места, чтобы спрятаться. Нужно было укрытие получше.
Сперва обскури понесло мальчишку к приюту, в котором он прожил большую часть жизни. Туда, куда они возвращались каждой ночью, разорив дом очередной надменной дамочки или размозжив об стену машину нахального толстосума. Увы, от здания мало что осталось. Обрушившийся потолок, груда кирпичей вместо стены, переломанная мебель… люди, склонившиеся над телами женщины и девушки, люди в костюмах, плащах и шляпах, люди с волшебными палочками в руках, как те, в метро. Маги. Живая тьма зашипела, метнулась в обратном направлении, проскользнула в щель под окном одной из квартир в доме напротив. Это была детская спальня. В кровати ворочался и сопел малыш. Обскури подобралось к нему ближе, чтобы почуять возможную угрозу, но ребёнок спал крепко. Ему снился плохой сон: о монстре из-под кровати или о тьме, просочившейся между оконными рамами. Он бы тоже сгодился. Простая добыча. Маленькое тело, которому расти и многое переживать. Руки и спина, на которых столько места для шрамов. Тщедушная душонка, которую легко потеснить на задворки сознания. Безропотность. Славный каждодневный пир. Клочок темноты застыл у носа малыша, готовясь со следующим вдохом проникнуть внутрь нового носителя, но что-то сказало: «Нет», что-то заставило невесомое обскури потяжелеть и ссыпаться на одеяло, а следом – на пол.
Вторая воля.
Его воля.
Нынешний, ещё не ставший прошлым, мальчишка не собирался сдаваться. Всё думал о том, что ему, убийце и монстру, незачем больше жить, что он должен умереть как можно скорее, но… когда доходило до дела, Криденс Бэрбоун хватался за жизнь железной хваткой. Не только за свою. За жизнь незнакомого малыша – тоже. И даже за жизнь самозванца и лжеца, которого следовало бы уничтожить первым. Как ни старалось, обскури не могло переломить волю носителя, даже когда он был настолько слаб. Приходилось с этим мириться ради общего выживания.
Ни к чему было оставаться в спальне дольше, раззадоривая голод. Существо покинуло квартиру через окно на противоположной стене здания, сползло по стене и нырнуло в канализационный люк, чтобы никому не попасться на глаза. На поверхности начинался дождь, но людей на улицах всё ещё слишком много.
Квартал, выходящий на железную дорогу, сажа и копоть, родная стихия. Дома, похожие один на другой поболее тех, что стояли рядом с приютом. Подходящее место, где не будут сразу искать. В таких местах, как считается, принято встречать смерть, а не начинать новую жизнь после побега от неминуемой гибели.
Пометавшись по дому, обскури совсем ослабло, стало ничтожной тенью от прежней разрушительной бури. Нужна была подпитка, но тот, от кого оно кормилось, провалился в забытьё. Это следовало немедля исправить.
Окончательно утомившись, магический паразит вернул носителя в материальный мир, просыпался внутрь под кожу и привычно свился, сжался комком под сердцем. Обскури не собиралось отдыхать. Должно было стоять на страже, копить силы. Волшебники могли вернуться в любой момент, чтобы довершить начатое. И живая тьма не собиралась сдаваться без боя…
***
Очнувшись, Криденс не почувствовал ничего. Не было жалящей боли и ярких вспышек, грохота и лязга металла, грозового запаха от молний, рождённых волшебными палочками. Даже шёпота – не было. Юноша остался один в пустоте, лишённой красок и звуков. Потрогал дощатый пол, но ощущения обманывали – казалось, ладонь легла за лёд, холодный и гладкий.
Он был в каком-то доме. Всё серо – не понять, куда попал, знакомое это место или нет. Не похоже на тюрьму, куда волшебники могли бы отправить обскура. Не приют, ведь дом «Второго Салема» разрушен. Чьё-то жилище? Но как получилось сбежать? Все те маги, настигшие его в подземке, не могли промахнуться, не могли упустить то, чего так боялись.
Попытка встать оказалась бесполезна. Несмотря на полное отсутствие боли и ран, тело было тяжёлым и слушалось с огромным трудом, а руки сыпались чёрным песком вместо того, чтобы дать опору. Перед глазами плыли мутные круги, смазывая и без того единообразную обстановку.
Где хозяева? Есть ли хозяева? Живы ли ещё хозяева или лежат холодеющими трупами в соседней комнате, как Ма, как младшая сестра? Никак не узнать. Ничего не поделать. Только и оставалось, что лежать на то ли деревянном, то ли ледяном полу и ждать, пока к телу подберутся крысы.
Криденс закрыл глаза, надеясь, что по божьей милости снова забудется и больше не проснётся, но сознание не покидало его. Он  хотел думать о хорошем, но и раньше-то не получалось найти хоть что-нибудь, а теперь…
Шмыгнув носом, юноша сказал себе, что никогда не стал бы убийцей по собственной воле. Сказал и тут же усомнился. По земле среди людей ходили дьяволы. Чудовища с доброжелательными лицами, тёплыми руками и словами, которые хочется слушать целую вечность. Чарующие искусители, видящие других людей насквозь и умело пользующиеся этим. Криденс повстречал одного из них. Дьявол заключил его в объятия, погладил по волосам и пообещал всё, о чём приютский сирота прежде и мечтать не мог. Как было отказаться? Вырваться и бежать прочь, никогда больше не приходя на тот злополучный проспект, к той треклятой подворотне? Не хватило бы сил. Бесхарактерный пугливый мальчишка не ровня дьяволу. Только кукла в его руках.
Время шло. Криденс потерял счёт. Он, недостойный, молил Бога о спасении и каялся в своих бесконечных грехах, но в голове то и дело всплывали не те, дурные, греховные мысли. Сморгнув, юноша смотрел не на серую стену, а из-за собственной спины через улицу, где по обыкновению появлялся волшебник. Персиваль Грейвс. Или другой, чьего имени не узнал. Каждый раз это было испытание. Бэрбоун должен был подойти сам, ведь волшебник не сходил с места. Как будто это была сделка, как будто он хотел, чтобы юнец чётко осознал, что всё происходит исключительно по его доброй воле. Словно знал будущее и предвидел, что мальчишка-обскур обвинит его, но потом, позже… поймёт, что собственные руки и помыслы совсем не чисты. И Криденс, словно зачарованный, переходил проспект, прижимая к груди листовки, которые в следующий миг забирали, буквально вырывали из рук, чтобы испепелить, едва двое сворачивали в проулок. В те моменты юноша был до полусмерти напуган и одновременно рад, как малое дитя. «Твоя мать ни о чём не узнает», - мягко, но настойчиво убеждал волшебник и не лгал. В этом – не лгал.
Теперь Криденс хотел получить всё то, что заслужил, якшаясь по тёмным подворотням с малознакомым колдуном и исполняя его сомнительные поручения. Да только Ма больше нет. Её глаза остекленели, а тело остыло. Некому прийти и наказать негодного мальчишку за всё, что он сотворил. Но это бы и не помогло. Больше – нет. Рубцы и ссадины, порезы и рассечения ничто для того, кто по сути своей скопищё перетёртой золы, тело, набитое вместо крови и внутренностей отработанным угольным шлаком. Раздери Криденс ногтями руки – он не почувствовал бы боли, а может и крови не увидел бы – только чёрный песок. Из него, казалось, ушло, вытравилось всё человеческое, кроме неподъемного груза грехов, прибившего к полу.
***
Прошёл час, а может – год. Бэрбоун в очередной раз кое-как разлепил веки и увидел своих палачей. Крысы высунули носы из нор, засверкали глазами поодаль. Собирались подойти. «Вот и всё, - обрадовался парнишка, даже улыбнулся приближающемуся освобождению, - недолго осталось».
На скором избавлении поставило крест обскури. Самую смелую обитательницу дома тьма сцапала первой. Звука не было, но тушку перекрутило спиралью вокруг собственного хребта, переломило поперёк. Воображение сделало остальное – дорисовало звучный хруст, выпучившиеся блестящие глазки, разинутую заалевшую пасть. Желудок свело, но он был пуст, и тошнота прилила ко рту пустой кислой жижей, полилась с губ сквозь сдавленный кашель. Покончив с нарушителем территории, магическая сущность отшвырнула трупик прочь. Криденс знал – крысы больше к нему не приблизятся. Отужинают собственным собратом, если охоту не отобьёт смоляная дрянь, растёкшаяся под шкурой, но дальше не сделают ни шага. Крысы – умные и хитрые звери. Они могут напасть стаей на собаку или кошку, на любого хищника, даже на человека, но не на обскури. Увиденного им хватит, чтобы понять, что оно - иное. Оно непредсказуемо и втройне опасно, потому что убивает не ради пропитания.
«Чем же я стал?..» - ужаснулся юноша, жмурясь, подбирая ноги, чтобы стать меньше, чтобы спрятаться от самого себя. Лежал так, пока по ушам не ударил звонкий девичий крик, крик маленькой сестрицы Модести. Как она оказалась рядом? Почему не убежала от него далеко-далеко ещё ночью? Обскур попытался вскочить или хотя бы повернуться на звук, но вместо этого бессильно распластался по полу, хватая ртом воздух, как рыба вне водоёма. Его била крупная дрожь.
Криденс понял, что на самом деле не слышал ничего.
Больше нельзя было верить. Он сам себя обманывал, выдумывал то, чего нет, и принимал за чистую монету. Жизнь ничему его не научила.
***
Крысы не вернулись. Как быть без них? Снова попытаться подняться? Возможно, получится, пока голова посветлела… и что потом? Идти некуда. Сдаться в полицию – сперва запрут, потом казнят или, что страшнее, станут ставить над ним опыты. Вернуться в «Общество противодействия магии» - замучают до смерти за то, что случилось с Мэри Лу и Частити, соберут на руинах приюта первый ведьминский костёр «Второго Салема» специально для него. Искать спасения у сирот – ещё одна бестолковая затея, им и без опасной волшебной твари тяжело живётся на свете. Выживать одному – хуже смерти.
Выхода не было. Оставалось только ждать гибели от голода. Это, конечно, будет ужасно. Долго. Больно. Мучительно. Заслуженно.
В волшебников Криденс больше не верил. В их мире ничем не лучше, чем в нью-йоркских трущобах. Там тот же бардак, те же кривотолки, то же безразличие, та же повсеместная ложь, но только под другой обёрткой. Даже покончить с обскуром не сумели – убить с первой попытки не вышло, ничего не переменится и со второй. Разворошат то, что наконец-то притихло, снова навлекут беду на город… многие погибнут, а Криденс останется с этим жить. Магия не была дьявольской силой, как проповедовала Мэри Лу, но и избавлением от всех напастей не была тоже. Никакое чудо не исправит содеянное, не вернёт рухнувшую накануне жизнь. О, Бэрбоун был готов отказаться от своих новообретённых знаний о волшебном мире, лишь бы его вернули обратно в приют. Он больше никогда не стал бы жалеть себя и недобро смотреть на Ма после порки, никогда не разрешил бы себе мечтать о лучшем, лишь бы убитые им люди вернулись к жизни. Но обратной дороги не было. Обратную дорогу отрезал Персиваль Грейвс. Или тот, другой.
***
Прошла, кажется, уже не одна ночь. По крайней мере, бывало время, когда темнота захватывала помещение полностью, стирая очертания немногой мебели – старого кресла и покосившегося столика. Криденс понял, что замёрз, когда после «ночи» в светлый час увидел свои посиневшие ногти, сразу за этим почувствовав крупную дрожь. Тело вспомнило, что оно ещё живое. Обскури тоже почувствовало неладное, зашипело над ухом, толкнуло под лопатки, но это не могло помочь согреться. Вечное забытье подбиралось ближе, дышало в затылок не то декабрьским, не то могильным холодом. Парнишка осознавал себя ясно и пытался как-то подняться, добраться до кресла, где было что-то похожее на старенький плед, но в следующий же миг начинал бредить, беззвучно шепча одними губами «не надо», и «пожалуйста», и «больно», и «останьтесь». Царапал ногтями лёд, который когда-то, кажется, и вправду был деревом. Проваливался в глубины памяти, где ещё оставалось тепло.
Было и кое-что похуже воспоминаний, от которых никуда не деться. Проклятый символ, зажатый в кулаке, уже без шнурка, но уцелевший, оставивший на коже если не новый шрам, то как минимум – заметный отпечаток. Нужно было заставить себя отшвырнуть амулет, подаренный самозванцем, но вместо этого рука сжимала металлический знак так крепко, будто это последняя ниточка, которая держит его, готового сорваться и упасть прямиком в пылающий Ад.
- Он обещал прийти, - в полубреду пробормотал Криденс, не слыша собственного голоса, - он обещал… несмотря ни на что… он обещал…
Мерзкие слова. Те, после которых хочется промыть рот с мылом или подставить ладони под ремень. Повторение прошлых ошибок. В углу зашевелились тени – комком серой крысиной шерсти, ребристыми бесовскими спинами. Трясясь не то от озноба, не то от страха, юноша проклинал себя за слабость. После всего он должен был ненавидеть этого человека. После всего он должен был желать волшебнику мучительной смерти, пусть это и совсем не по-христиански, зато в самый раз для грешника, коим Бэрбоун стал. Непозволительно ждать помощи от кого-то подобного. Но…
Он не мог разжать кулак и позволить амулету упасть.
Даже так – нельзя поддаваться. Нельзя. Не бывать новым сделкам с дьяволом. Магическая тюрьма сдержит, точно сдержит его, но и сбеги маг из-под ареста, явись в серый безмолвный дом, раскрой объятия – Бэрбоун откусил бы себе язык, лишь бы не дать ногам пойти за Персивалем Грейвсом следом. Обскури не должно достаться ему.

0

8

Юная охотница на нечисть ищет лучшего охотника своего поколения

Jace HerondaleДжейс Эрондейл[Shadowhunters || Сумеречные охотники]

http://images.vfl.ru/ii/1587669557/4c3ac2b6/30310886.gif
Dominic Sherwood

О персонаже

Джейс один из лучших охотников своего поколения, воспитанный Валентином под личиной Майкла Вэйланда, а затем, когда тот инсценировал свою смерть, отданный на воспитание в семью Лайтвудов. Когда всё открылось, какое-то время считался родным сыном Валентина, но правдой было то, что он его приемный сын и второй из трех экспериментов Моргенштерна с ангельской кровью внутри. Настоящие же родители Джейса из древнего рода Эрондейлов.
Джейс саркастичный, упрямый и чертовски харизматичный. Бывает невыносим и заносчив, но всё это во многом всего лишь защитная маска. Он всегда придет на помощь своим, он знает, что такое долг и честь, хотя тот еще нарушитель правил. Благодаря повышенной дозе ангельской крови в венах обладает большей силой, чем другие сумеречные охотники и способен активировать руны без стели.

Дополнительно

Знакомство с Джейсом стало поворотным событием в жизни Клэри, ведь благодаря ему она не погибла и полноценно узнала о сумеречном мире, поэтому, я настоятельно прошу сохранить факт их отношений. Тем более что единственное желание Разиэля Клэри потратила именно на воскрешение Джейса, а конец второго сезона как раз и является примерной точкой отсчета для нашего фандома. Но я так же понимаю, что навязывать какие-то отношения без, как минимум, предварительной сыгровки, не слишком успешное дело. В общем, готова предложить вам разные варианты дальнейшего развития линии Клэри и Джейса: от продолжения заложенного канона до ухода каждому в свою сторону, тем более, если начать тему дарк!Джейса это будет вполне логично и обоснуйно. Но чтобы вы не выбрали, пожалуйста, любите самого персонажа, будьте вовлечены в фандом и имейте желание играть.
Я с удовольствием поиграю с Джейсом и драму, и веселое, и альтернативу, можно обоим поводить дарк версии наших персонажей, взаимодействовать на этой почве или наоборот, начать своеобразную вражду из-за наших целей. В общем, вариантов много, идей и вдохновения тоже. Помимо меня здесь есть прекрасная Изабель, с которой у Джейса тоже много завязок. Если вы будете знать книжный канон – замечательно, мы сможем интересно миксовать оба варианта, если нет – знаний сериала тоже вполне хватит. Не требуем постоянного присутствия на форуме и постов каждый день (всё по мере занятости и возможностей), но инициативности бы очень хотелось. Размер моих постов примерно от 2.5 до 5к (ваших – не важно), не использую птицу-тройку, но не против, если её использует соигрок. Единственная просьба – пожалуйста, пишите по правилам русского язык с нормальными знаками препинания, абзацами, пробелами и заглавными буквами, и да, от третьего лица, я старомодна.
В общем, приходите! Нас пока мало, но мы в тельняшках и обещаем вам любовь и обожание.

Пример поста

Они уже так давно занимались всем этим. Выслеживали, охотились, убивали. Они так давно путешествовали по миру в поисках новых проявлений зла, видели столько ведьм: песчаных, водяных, лесных, болотных. Этим тварям не было конца в своей разновидности. Они видели даже верховную и лично уничтожили её, а еще им помогал тролль, и казалось, что уже ничего не способно ни удивить, ни напугать, но Гретель ошиблась.

Чем дальше в лес, тем больше монстров, тем сильнее враги, и сколько их впереди еще, сколько созданий тьмы встанут на пути у охотников сложно даже представить, а у них только арбалеты за спинами да пара стволов на поясах...

Рука Гретель сама собой тянется к палочке и замирает.

Тишину вокруг нарушает рык, нарушает скрежет когтей и клацанье острых зубов. Тварей, что вышли из леса, с каждой минутой становится только больше. Они сбиваются в стаю, они окружают их.

Вопреки просьбе Гензеля, Гретель не прячется за дерево, нет, она не может прятаться, когда брат в опасности, когда монстров так много и они готовы рвать на части. Гретель заходит с другой стороны, оттягивая оставшихся волков на себя, стреляет в них из арбалета. Их шкура прочная, стрелы вредят ей не сильно, но одному Гретель попадает в глаз, прошивая насквозь голову, и тот больше на лапы не поднимается. По лесу тут же разносится жалобный вой по погибшей твари, от этого звука у Гретель по спине бежит холодок.

- Стреляй им в глаза, в пасть! - Бросает она, пытаясь перекричать рык и дождь. - Шея, наверное, тоже уязвима!

Еще несколько стрел летит в волка, что подбирался к Гензелю сзади, собираясь прыгнуть тому на спину, но Гретель мажет и тем самым только сильнее злит зубастую тварь.

- Нам бы не помешал огонек, – с нервной усмешкой замечает сестра.

Но с таким дождем ни один огонь не будет гореть долго, да и вряд ли разгорится вообще. И мысли снова уводят Гретель к колдовству. Она едва не слышит шепот прямо над ухом, а может он уже в её голове, шепот, что повторяет раз за разом: «возьми меня», «используй меня»… Но Гретель сопротивляется, отпинывает от себя пару псин, скользит по мокрой грязи и сопротивляется. Она вгоняет лезвие ножа еще одному прямо под нижнюю челюсть, пачкается в бурой крови, и пытается верить, что они справятся своими силами. Вон, Гензель, кажется, уложил еще парочку. Она верит, до тех пор, пока в запасе не остается ни одной стрелы, и ствол не улетает куда-то в траву.

Гретель пятится в сторону, а трое волков обступают её, собираясь вцепиться в глотку. Палочка на поясе уже едва не вибрирует, отдает таким теплом, что еще немного, и на коже сквозь одежду останется ожог. И у ведьмы нет выбора, нет сил. Она подчиняется зову, выхватывая инструмент Мюриэль, направляя его на лесных тварей. Камень в палочке светится, и Гретель чувствует, как магические вибрации, как эта энергия, оплетает ей руку и расползается по всему телу. Она сжимает палочку крепче, и волки замирают. Те, что поменьше переступают с лапы на лапу, поджимают уши и медленно отползают, поскуливая. Самый крупный по-прежнему не сдается, всё еще скалит на Гретель зубы, рычит. Она делает шаг вперед, увереннее, ощущая новую силу и в себе, и в палочке. И тогда волк пятится, нехотя, по-прежнему рыча, но нападать больше не смеет. Затем разворачивается и, разинув пасть, бросается на Гензеля.

- Нет!

0

9

Правитель Флоренции ищет свою музу

Lucrezia Donati de' ArdinghelliЛукреция Донати, в замужестве Ардингелли[Medici || Медичи ]

https://i.pinimg.com/originals/9c/22/ff/9c22ff90dda82a3d5441052f624220f3.gif
Laura Haddock or Alessandra Mastronardi

О персонаже

«Об этой поэтической связи было объявлено во всеуслышание: на большом турнире 1469 года имя Лукреции красовалось рядом с Клариче Орсини, будущей женой Лоренцо. Та, впрочем, не держала обиды: в 1471 году она согласилась быть крестной матерью новорожденного Пьетро Ардингелли, сына Лукреции и Никколо. А Никколо не возражал, чтобы его супруга была царицей флорентийских праздников»

Лукреция моя муза. Она умна, чертовски сообразительна и способна очаровать мужчину парой жестов. Совершенно не похожая ни на одну из женщин, которых мне приходилось встречать в своей жизни. Ты правишь своим мужем, умудряясь крутить им как тебе и мнебыло бы удобно.
Мы могли бы пожениться, будь ты хоть немного выше по статусу. Мы могли бы быть счастливы, если бы мои родители чуть меньше заботились о том, чтобы составить выгодный для себя и семьи брак. Но увы, все сложилось немного иначе, но ведь тоже неплохо, правда? Твой муж слишком часто отсутствует дома, в то время как у меня слишком много свободного времени, до поры до времени.

Дополнительно

Мы с Франческо хотим начать с самого начала сезона да-да, я просто гений красноречия сегодня, прости меня дорогая хд так что вариантов для отыгрыша и поедания стекла у нас с тобой вагон и маленькая тележка. И да, я очень хочу видеть Лукрецию именно Лорой из Демонов да Винчи, но если Алессандра вам милее, ничего против иметь не буду, главное приходите и очаровывайте своей красотой.

Пример поста

Бабушка учила его, что всегда надо протягивать руку дружбы. Даже если ее не примут. И теперь вот когда так и вышло, когда ни на одно из его писем не ответили, слугу даже не пустили в палаццо Пацци, а подарки вернули обратно, Лоренцо все таки набрался смелости чтобы явиться туда лично. Явиться и выяснить почему Ческо так с ним поступает. И пусть он прекрасно понимал, пусть и будучи мелким, что скорее всего все дело в его дяде, который от чего то просто ненавидел всю их семью, но ведь это не должно было отражаться на их дружбе.
Вообще Якопо казался ему каким то драконом из сказок, которые ему читала в детстве мама. Драконом, которого надо было победить и тогда мрачность и одиночество распадутся, как старые каменные стены, оставив после себя только воспоминания. И он шел его побеждать. Собственного дракона, которому просто не мог оставить своего лучшего друга.
Сбежать из под бдительного ока Марко было не просто. И вообще он не был до конца уверен, что именно сбежал, а не его отпустили чтобы "свои шишки набивал". Его воспитатель и старый друг деда Козимо вообще придерживался той мысли, что мальчишки все должны познавать на собственном опыте, и нечего держать их в тепличных условиях, что конечно не часто находило отклик у Контессины и Лукреции, которые предпочитали до поры до времени обойтись домашним воспитанием.
Но сейчас книги ему ничем не помогут, ни одна книга в мире не вернет Лоренцо друга. Именно поэтому он идет по улочкам Флоренции, стараясь не оглядываться и не снимать капюшон. Прекрасно же знает, что тогда вся иллюзия самостоятельности распадется в прах, если он увидит, следующего по пятам за молодым Медичи, Марко. Поэтому оставалось только идти вперед.
Подгоняемый собственными смешанными чувствами и желанием докопаться до истины он наконец то оказывается около палаццо, которое возвышается над ним будто большой и мрачный зверь. Башня дракона как она есть. Лоренцо глубоко втягивает носом воздух. Он смелый. Он сильный. И он сможет туда войти. Потому что рыцари из сказок всегда побеждают драконов и спасают... ну в сказках почему то всегда принцесс, но кто сказал что друг не так важен как принцесса. Принцесса Лоренцо была совершенно не нужна, а вот Франческо очень даже.
Слуга проводил его до внутреннего дворика и растворился совершенно незаметно. Здесь его пугало совершенно все. Такое ощущение, что призраки бродят по коридорам и отгоняют непрошенных гостей. Медичи ежится, пока никто не видит. Сейчас этим самым гостем был именно он. Но почему? Вряд ли Франческо будет не рад его видеть.
Время течет безумно медленно. Кажется он уже успел осмотреть все витражи и скульптуры, коих впрочем было не очень то и много, за исключением огромного коня, который по мнению Лоренцо хоть и был красивым, но особой культурной ценности не представлял. Мальчишка проводит пальцами по копыту статуи и морщит лоб.
Наверное он должен был как то предупредить о своем визите. Обычно же именно так и делают... Но тогда его бы точно не пустили, а Франческо все равно бы не ответил. Он ни разу не отвечал за последний месяц и вот настало время встретится лицом к лицу со своими страхами.
— Франческо! — он оборачивается на шаги, которые слышаться позади, с лестницы. Видеть друга конечно радостно, конечно он ждал этого, но внутри его грызет ужасное предположение.
А вдруг это не Якопо. Вдруг сам Франческо не хотел его больше видеть?.

0

10

Паучок ищет своего наставника

Tony StarkТони Старк[Marvel|| Марвел]

http://66.media.tumblr.com/2b91b96cbe9f0fcbb5b23871acc4ffca/tumblr_mrjq692KGP1rt0jkuo4_500.gif
only! Robert Downey Jr.

О персонаже

В общем, если делать какие-то выводы из всего этого, я бы сказал, что мой костюм никогда не был фасадом или хобби. Возможно, это был кокон. Но, может, новое начало? И отныне, я – другой человек. Можно забрать у меня дом, все мои примочки и игрушки. Но одного отнять нельзя: я – Железный человек.
Я не буду описывать биографию Тони Старка, потому что, если вы думаете его брать, вы точно должны ее знать (хотя бы по фильмам). Я не прошу знание комиксов (я сам их не читал или читал давным давно и это было неправда). Но очень хочу соответствие фильмам) Безумно хочу отыграть эти теплые и безумно классные отношения между Тони и Питером, начиная с момента, когда Старк появляется в его жизни и заканчивая тем, как он уходит (никто не мешает играть нам альтернативы, как Тони уполз и прочее).

Дополнительно

По постам, пишу в среднем 3-4-5 тыс. символов, больше не умею) Если вы пишете в этом объеме - это идеально, если больше - ваше право, но тогда вы смиряетесь с тем, что я пишу не очень большие посты, иначе меня будет грызть совесть) Очень прошу большие буквы, а остальное на ваш выбор) Безумно очень жду!

Пример поста

Постов за Питера нет. Беру его первый раз. Будет пост за Мордреда)) Он стилизован под стиль соигрока)

Продолжается пир, шумит вино в кубках, а у некоторых и в головах, да только неспокойно на сердце у сэра Мордреда. Многие рыцари рассказывают о своих подвигах, о ратных сражениях, да о покорении и завоевании дам, ему же нечем ответить. Недолго он при дворе у короля Артура, а подвиг его, едва ли можно считать полноценным, как у остальных рыцарей Камелота. Он отдавал долг, который еще с детства оставался у него перед, тогда еще, принцем Артутом за спасение собственной жизни.
Не собирался он в тех ледяных владениях Морганы, и Мерлина оставлять, помня, что они похожи, что кровь их схожа и у них вместе бежит волшебство по жилам, заставляет и действовать, и дышать. Иная природа нежели у других рыцарей Камелота. Это тоже печалит и томит Мордреда. Приняли ли бы его благородные рыцари, узнав о его происхождении? Решили бы также разделить с ним хлеб и вино, как делают это сейчас? Смогли бы смотреть ему в глаза без ненависти и презрения или изменилось бы их отношение в раз, узнай они, кто перед ними на самом деле?

Верит в короля его верный слуга, и помнит Мордред все его речи о том, что однажды вернется магия в Камелот, да будет ли это при них? Увидят ли они рассвет ее в этой стране или закатится солнце Артура раньше? Как же хочется верить, что однажды не придется прятать свою природы и что однажды друзья смогут принять его за своего, зная, кем он является на самом деле. Может ли он стать когда-то рыцарем и магом одновременно? Ведь нельзя отказаться от одного, пытаясь сохранить и воспитать в себе что-то иное.

Сэр Мордред чувствует, что король собирается закончить пир, объявить о его завершении, ибо нет никаких гостей, да и ждать их в столь поздний час вряд ли уже возможно. Но меняется лишь мгновение и слуга спешит к их правителю с новостью - прибыл кто-то и просит войти, да только форму выбрал странную. Не по душе это рыцарям. Никто не может условия им ставить, да разве от заветов гостеприимства можно уйти и нарушить их? Кем же они будут тогда?

Переглядываются друзья, высказывают речи свои, кто за то, чтобы пустить путника, кто против и понимает Мордред, что не уйти ему от ответа, что и его спросит король, как поступить с незнакомцем. Последним приходится говорить ему. Он чувствует что-то, словно грозовая туча на замок надвигается, да только, как объяснить это рыцарям, как сказать, что думаешь и чувствуешь, коли не связано это с подвигами и завоеваниями. И так, то ли в шутку, то ли в серьез, обвинил его сэр Персиваль в трусости, когда предложил Мордред пойти другим путем в одном из путешествий, менее опасным, но более долгим. Засомневался тогда друг в нем. Не может Модрдед допустить подобного и сейчас:
- Решать только вам, мой король, как надобно поступить нам, но честь и долг рыцарей предписывает принять нам незнакомца. Кто знает, какая беда могла постигнуть его и извратить его речи, возможно, что потерял рассудок он от горя и не знает, как надобно говорить с королем, а как с простым человеком. Давайте пустим его и выслушаем, что хочет сказать нам сей путник?

0


Вы здесь » North &/vs South » Партнёрство » Homecross


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно